Мало кто знает о том, что лучший его друг Николай Виткевич (Кока, как его называл сам Солженицын) долгое время жил в Брянске и преподавал в Бежицком институте транспортного машиностроения. Именно фронтовые письма между Солженицыным и Виткевичем стали причиной ареста обоих.
Споры о Вовке и Пахане
ШЁЛ август 1943‑го. Дивизион, в котором воевал Солженицын, отступал на запад через брянские леса. Маршал Рокоссовский подписал приказ о присвоении Солженицыну звания капитана. Неразлучные ещё со времён школы друзья Ксандр (Солженицын) и Дарий (Виткевич) шлют друг другу секретные зашифрованные письма, в которых делятся своими взглядами на политическую обстановку в стране. Волею судьбы химическая рота, которой командует Виткевич, находится всего в 14 километрах от звуковой батареи Солженицына, и друзья получают возможность видеться друг с другом. Всего таких встреч было девять. Друзья гуляют по степи, любуются, как неподалеку шарахает фрицев "катюша", играют в шахматы, фотографируются, а затем в землянке до рассвета спорят о европейских перспективах. Свои встречи они скромно именуют "Совещаниями Двух о послевоенном сотрудничестве и о войне после войны" (быть может, в подражание только что прошедшей Тегеранской конференции "Совещания трёх).
"Груди наши горели страстью политической", - объяснял много лет спустя Солженицын.
Как пишет исследователь его творчества Людмила Сараскина: "Солженицын тяжело страдал в начале войны, видя, что созданный Лениным социализм трещит под ударом германских бронированных армий". Сжигавшая заговорщиков страсть политическая накопилась до степени оргвыводов и даже оргдействий. Общими вопросами друзья называли критику и ругань Верховного Главнокомандующего.
"Мы переписывались между двумя участками фронта и не могли, при военной цензуре, удержаться от почти открытого выражения в письмах своих политических негодований и ругательств, которыми поносили Мудрейшего из Мудрейших, прозрачно закодированного нами из Отца в Пахана", - вспоминал Солженицын.
Друзьям казалось, что, избегая имен Ленин и Сталин (вместо них - Вовка и Пахан), они пребывали в полной безопасности. Однако это было далеко не так.
Секретная резолюция N 1
В НОЧЬ на 3 января 1944 года во время одной из встреч друзья-заговорщики засели в землянке и работали сутки напролёт над судьбоносной резолюцией N 1. Через год эта бумага будет отобрана при аресте и станет беспощадной уликой следствия.
"Каждый из нас, - напишет Солженицын в "Архипелаге", - носил по экземпляру неразлучно при себе в полевой сумке, чтобы сохранилась при всех обстоятельствах, если один выживет, - "Резолюцию N 1".
Они работали вместе над каждой фразой, а потом каждый записывал для себя согласованный текст. Анализируя внешнюю политику СССР, авторы приходили к выводу, что наметившийся исход войны "не будет означать поражение мировой или европейской пролетарской революции, а лишь отсрочку её". Такой исход, полагали авторы, искренне верившие в социализм, ускорит соревнование двух систем, от которого зависит успех революции. Завершалась резолюция блоком задач, в число которых входила и такая: "Определение момента перехода к действию и нанесение решительного удара по послевоенной реакционной идеологической надстройке". Как считали друзья, выполнение этих задач невозможно без организации. Её-то они и намеревались создать, только заговорщики не понимали, что, вторгшись в сферу государственного и партийного строительства, они уже посягнули на святая святых, на прерогативы партии и её вождя.
"Архипелаг" на двоих
ПОСЛЕ кратковременного отпуска в поезде Ростов - Харьков, в купе общего вагона Солженицын познакомился с лейтенантом Леонидом Власовым, с которым разоткровенничался. Будущий писатель уверовал, что обрёл единомышленника в духе "активных строителей социализма". Прибыв в часть, он немедленно написал Виткевичу безрассудно откровенное письмо о счастливой встрече, пополняющей ряды единомышленников. Пройдёт почти год, прежде чем уже арестованный Солженицын поймет, что именно то письмо было выхвачено из общего потока и что именно с того момента они с Кокой попали под колпак слежки.
Наталья Решетовская в своей книге "Александр Солженицын и читающая Россия" рассказывает об аресте мужа так: "Чёрная "эмка" доставила капитана Солженицына в штаб. Командир бригады Травкин попросил пистолет. Солженицын положил его на стол. Два офицера вдруг сорвали с мужа погоны и ордена, стали выворачивать карманы. Одновременно жёсткий голос произнёс: "Вы арестованы!" "Этого не может быть! За что?" - воскликнул Солженицын. Смершевец, пристально глядя на бывшего подчинённого, спокойно спросил: "Солженицын, у вас есть брат на Первом Украинском фронте?" Этого намёка было достаточно. Брат - Кока Виткевич. Их переписка... Его повели к двери. "Остановитесь!" - донёсся голос полковника. "Солженицын! Желаю Вам счастья..." - и крепко пожал руку.
В Москве, на Лубянке опытный следователь Езепов тщательно проанализировал письма друзей и обнаружил, что те постоянно сравнивали произведения Ленина и его деятельность с произведениями и действиями Сталина. В результате возник роковой вопрос: последовательно ли Сталин проводит политику Ленина? В качестве ответа прозвучал приговор: "Восемь лет исправительно-трудовых лагерей по статьям 58‑10 и 58‑11, согласно Постановлению ОСО НКВД от 7 июля 1945 года.
Последняя встреча когда-то неразлучных друзей состоялась во время совместного празднования семьями нового, 1965 года на квартире у Солженицына. Вот тогда-то их дружба дала первую трещину - Николай Виткевич высказал откровенно своё мнение о "Круге первом", так не понравившееся Александру Солженицыну. Наутро будущий нобелевский лауреат даже забрал свою рукопись у товарища. Николай Виткевич в последние годы жизни о своей дружбе с Александром Солженицыным предпочитал не вспоминать. После его смерти осталось много бумаг, которые могут пролить свет на их взаимоотношения.
Фронтовой май 1943-го 
За то, что я не умер, всю жизнь буду благодарить маму – Владимир Андросов 
Художник Алексей Ткачёв: «Современникам не нужно равняться на Пикассо»