Заключенных всех стригли наголо, брили. Помню. как первый раз брился. Пожилая женщина, наверное, уркачка, не вынимая цигарки изо рта, спросила: "- Бриться будем?" Чувствую, что краснею, только головой кивнул. Вообще надо сказать, что в этом лагере была относительная гигиена. Каждые 10 дней гоняли в баню, давали кусочек мыла. Проходила так называемая "санобработка".
Непогрешимый Сталин
Вечерами зеки вели беседы. О себе, о судьбах страны, о войне, о Сталине. Здесь бы я хотел немного остановиться. Меня часто спрашивают об отношении заключенных того времени к Сталину. В их глазах Сталин был непогрешим. Только и было слышно: "Он ничего не знает", "Если бы он знал", "От него все скрывают". Обвиняли Ягоду, Ежонь, Берию, какие-то потусторонние черные силы, но только не его. А впрочем, как знать.
Может, многие видели в нем тирана. Да только сказать боялись. Вроде бы и лучший друг, а может оказаться стукачом. То было страшное время, все жили в страхе. Слово "донос" было самым популярным. Что делает в настоящее время женщина, если у нее муж непутевый? Читает ему мораль, разводится, или идет жаловаться в партком. В то страшное время достаточно было ей написать заявление в городской или сельский отдел НКВД. Написать, что муж рассказывает антисоветские анекдоты или готовит покушение на товарища Сталина. И все дела. Получит "червонец" и девять шансов из десяти, что он не вернется. Я встречал колхозника, который колхозную корову обозвал неприличным словом и за это получил 10 лет. После убийства Кирова кровавый карательный маховик раскрутился и, казалось, ничто не могло его становить Молчали десятилетиями. Теперь мы можем об этом рассказать.
Запомнилось голодное время: осень и зима 1944 - 1945 годов. Пекли "тошнотики". Это оладьи из картофельных очисток. Жутко горькая штука. Но есть приходилось. В лагере полно было "фитилей", то есть дистрофиков. Дистрофия - крайняя степень истощения. В нашем лагере больницы не было, и их куда-то отправляли. С дистрофиками я встречался в колонии, в больнице. Удивительно, но у них совсем не было аппетита. Они сушили хлеб и прятали его под подушку. И вот однажды ночью, сидя на кроватях, начинали грызть сухари. Страшный хруст, от которого можно сойти с ума. После они буквально вытягивали ноги и умирали, наутро санитары шмонали их (может, где какой сухарь завалялся) и уносили в мертвецкую.
На работу с музыкой
Вспоминается такой случай. Однажды осенью нас погнали копать картошку в какое-то хозяйство. Это был праздник! Бригадир предупредил: "Сырую не ешьте, в обед напечете и будете есть от пуза!" Все равно ели. Вытирали о штанину и хрупали как яблоки. А в обед, естественно, печеную. Три дня болел живот. К счастью, обошлось без дизентерии. А тут еще вопрос вопросов: как, пронести картошку за вахту, в барак? Надо сказать, перед тем как зека пустить в зону, его тщательно обыскивали, но каждый старался что-то пронести. Зимой по полену дров нес каждый. Это, правда, разрешалось.
Война подходила к концу. Мы тоже жили ощущением близкой победы.