Дискуссии о разрешении эвтаназии – ускорении смерти для неизлечимо больных пациентов ради облегчения их мук – идут в нашей стране уже не первый год. Сторонники давят на то, что во многих городах, в том числе в Брянске, нет хосписов ни для взрослых, ни для детей. А только там можно получить облегчение от страданий.
Нужно ли нам такое псевдомилосердие и кто готов взять на себя функции палача в случае легализации добровольных смертельных инъекций, поговорим с иереем Михаилом Макухиным, заведующим информационно-издательским отделом Брянской епархии.
Это не молосердие
- Отец Михаил, многие интуитивно понимают, что эвтаназия не допустима. Есть ли у церкви аргументированное мнение на этот счёт?
- С точки зрения православия эвтаназия ничем не отличается от убийства и самоубийства, это - грех. Жизнь – дар Божий. И только тот, кто даёт её, вправе отбирать. Ещё один тонкий момент: на смертном одре у умирающего есть шанс очиститься от всех земных грехов, примириться с близкими, простить их. Тот, кто осуществит просьбу о скорейшем прерывании его мук, лишит человека возможности предстать пред Богом в лучшем свете и фактически обрекает душу умирающего на страдания.
То же самое ждёт и того, кто исполнил приговор, правда, у него, как у живого, сохранится возможность раскаяться в содеянном. Сейчас мы осознаём всю тяжесть последствий эвтаназии и можем что-то изменить. Когда же она войдёт в привычку и за неё не станут наказывать, произойдёт полная переоценка нравственных ценностей, жизнь обесценится.
- Выходит, назвать это жестом милосердия или гуманизмом никак нельзя?
- Решение проблемы путём эвтаназии - следствие духовного выбора человека. Назвать это гуманизмом нельзя, мы делаем такой шаг не совсем из жалости к нему. Милосердие как раз заключается в обратном: в уходе за такими больными. В облегчении мук нашей любовью и вниманием. А ускоряя смерть, мы в первую очередь помогаем себе. Легче станет нам, если мы избавимся от каждодневной заботы о тяжелобольном родственнике, ведь больше не придётся слышать его предсмертные стоны и хрипы, кусать локти из-за того, что бессильны перед бедой и вся надежда только на Бога. Но именно забота о ближнем и делает нас добрее, человечнее. Особенно это важно сейчас, когда вокруг и так много жестокости.
Оправданий нет
- Ни одна религия в мире не признаёт убийства или самоубийства, но в ряде зарубежных стран эвтаназия законна. Чем это можно объяснить?
- Отвечать за все конфессии не берусь, но в Ветхом Завете, например, сказано, что казнить человека можно только за убийство и только по приговору суда. То есть казнить вора-карманника или коррупционера, как, скажем, в Китае, по Божьему закону нельзя. В России на смертную казнь давно введён мораторий. Она заменена на пожизненное заключение в тюрьме. Предполагается, что всё это время преступник должен молиться о своём прощении, чтоб к концу жизни его обрести. Смертную казнь как высшую меру наказания давно не используют во многих развитых странах с разным вероисповеданием. В истории было немало примеров того, когда приговоры исполняли, а потом выяснялось, что человек невиновен. Те, кто выступает за легализацию «лёгкой смерти» больного, совершают тяжёлый грех против Бога, ставя себя на его место. Это недопустимо. Также страдания подчас являются очистительными и ведут к спасению души.
- В таком случае почему эвтаназия запрещена законодательно, а аборты нет? Разве искусственное прерывание беременности - не убийство?
- Дело в том, государство считает, что человек живёт и существует лишь с момента своего появления на свет. Церковь же полагает, что правом на жизнь каждый из нас пользуется с самого зачатия. И никто, кроме Бога, не может лишать нас шанса прийти в этот мир. Отсюда и расхождения. Кстати, независимо от того, примут ли у нас в стране запрет на искусственное прерывание беременности или хотя бы выведут аборты из системы обязательного медицинского страхования, церковь не изменит к ним своего отношения и продолжит бороться с дето- убийством. То же касается и эвтаназии. Кто бы, сколько и под каким предлогом её ни лоббировал, мнение православных жителей страны останется неизменным.
Врач – не палач
- А как же врачебная этика, как быть с ней?
- Ужасно, когда врачей, призванных охранять здоровье и продлевать жизнь людей, предлагают сделать палачами. Они, кстати, тоже выступают против эвтаназии, считая прекращение жизни пациента этически невозможным. Вряд ли приводить в действие смертельный приговор пожелают и родственники умирающего. Несмотря на всю боль, которую причиняют им их страдающие близкие, даже в такой ситуации смельчаки вряд ли найдутся. Есть и ещё один подводный камень: возможность злоупотреблений со стороны родственников. Они, например, могут желать человеку смерти из-за наследства. Не исключаю, что если такое «право на смерть» будет каким-то образом легализовано, появится и опасность, что фармацевты потеряют стимул создавать новые лекарства и способы лечения тяжёлых форм заболеваний.
- К каким глобальным последствиям может привести легализация одного из самых тяжких преступлений против жизни?
- Если ты однажды согласился с чем-то чудовищным в мыслях, то ты впустишь грех внутрь себя, и он начнёт тебя разрушать. Вот почему важно, чтобы стоялкакие-то моральные ограничители, по которым можно было измерять рамки дозволенного. Как только мы с чем-то соглашаемся, принимаем, мы в это впадаем. Дальше - разложение. Грех разлагает душу, человек распадается.
Где в Брянской области оказывают паллиативную помощь? 
Последняя помощь. Оказывают ли ее неизлечимо больным в Брянской области 
Профессор БГТУ Юрий Трифанков: «Спрятаться от политики нельзя»